– Они мертвы, – растерянно прогнусавил голос из мобильного, который Мэй зажала между плечом и ухом из-за занятости рук. Она была не из тех, кого можно удивить или ошарашить подобными словами, и ее пальцы, погружавшие остро заточенный скальпель в кожу мертвеца, не дрогнули. Не изменилось и сосредоточенное выражение ее лица, а ее глаза все так же неотрывно смотрели на распластанный перед ней обнаженный труп.
– Были найдены только их тела, и много крови, больше ничего, – голос из мобильного звучал особенно отчетливо в безупречной тишине морга, но Мэй не сразу смогла вспомнить, кому он принадлежал. В этот момент она была всего лишь коронером по имени Мэй Блэквуд, ей были далеки дела, связанные с ее другим родом деятельности и другим именем. Вскрывая погибшего вследствие уличного ограбления мужчину, она и думать забыла о Лабиринте, из которого ей и звонили сейчас с такой неподдельной растерянностью, почти паникой. С явным нежеланием она отложила скальпель в сторону, беззвучно опуская его рядом с рукой трупа, и торопливо стянула тонкие хирургические перчатки, прилегавшие к ее ладоням подобно второй коже. Взяв телефон в руку, она приложила его ближе к уху.
– О чем речь? – не без раздражения спросила она. Ее голос отразился гулким эхом, а потом она услышала торопливые объяснения, которые вмиг прояснили ситуацию. Речь шла о ее же приказе, о котором она почти было успела благополучно забыть, потому что не считала его таким уж важным. Подумаешь, нашелся какой-то ловкач, который вздумал взломать базу данных Лабиринта – Мэй прекрасно знала, что велико количество воплощений, желающих добраться до тайн этой секретной организации, выгоды или банального любопытства ради. Ее решение было простым – устранить нарушителя или нарушителей раз и навсегда, но перед этим непременно узнать, кто с ними заодно. Недолго думая, она послала воплощения существ, так как они почему-то охотнее шли на любой риск, хоть и с ее точки зрения никакого риска не было и в помине. По правде говоря, она изначально не отнеслась к этой ситуации с большой серьезностью, но теперь, сутки спустя, ей звонили, чтобы сообщить, что посланных ею людей больше нет в живых. Их убили на месте, не сочли нужным избавиться от их трупов, которые, должно быть, выглядели сейчас почти так же, как тот, чью брюшную полость Мэй так и не успела вскрыть. Само собой, виновников и след простыл, и найти их было практически невозможно, если они снова не примутся за свои делишки. Ситуация получалась пренеприятнейшая. Мэй поднесла свободную руку к лицу, стискивая переносицу меж указательным и большим пальцами – это почему-то всегда помогало ей думать.
– Если вы снова поймаете их, – теперь она даже не сомневалась, что речь идет именно о «них», потому что у нее в голове не укладывалось, чтобы один-единственный индивидуум был способен натворить столько неприятностей, – дайте мне знать.
– Послать больше людей на этот раз? – услужливо поинтересовался голос, который каким-то чудесным образом перестал гнусавить.
– Нет, – отрезала Мэй, матерински нежным жестом приглаживая волосы на голове лежащего перед ней мертвеца. – Я сама разберусь.
На другом конце воцарилась тишина. Если уж Мэй брала что-то в свои руки, то неизбежной развязкой являлась смерть, поэтому любые вопросы были лишними. Снова натянув хирургические перчатки, она вернулась к своему покойному пациенту с такой непринужденностью, словно ничего не случилось, словно и не было никакого звонка. Если говорить начистоту, то она даже не верила, что ее вмешательство понадобится. Нарушители, кем бы они ни были, должны были понять намек и больше не лезть туда, куда не просят, а потому на их след вряд ли удастся выйти снова. Именно так подумала Мэй, а потом выбросила эти мысли из своей головы.
Ей позвонили на следующий же день. Это был другой голос, иная интонация, но дело все то же – хакеры, продолжающие упорно ломать систему Лабиринта. Это их сущее упрямство напомнило Мэй об Ордене, наталкивая на подозрение о том, что все происходящее вполне может быть делом рук этих фанатиков, помешанных на истреблении язычества. Ей никогда не приходилось иметь с ними дело, но она была наслышана о них, и ей ни капельки не хотелось связываться с этими людьми. Но и оставить все как есть она не могла. Из банальной ответственности за весь Лабиринт в целом, и из не менее банальной гордости. Пришлось оставить все дела, оправдаться перед коллегами чем-то совершенно типичным – оказавшись в машине, она даже не смогла вспомнить, какое придумала себе оправдание. Кажется, она говорила что-то об ужасной мигрени, а проверять ее слова на правдивость никто не стал, потому что она отпрашивалась с работы не так уж часто. Ежедневник, в котором она записала продиктованный ей по телефону адрес, лежал на сидении рядом, и Мэй то и дело поглядывала на него, пока ехала. Она не была взволнована или встревожена. Пожалуй, единственную живую эмоцию, которая теплилась в ней, можно было назвать не иначе как любопытством. Она внимательно смотрела на дорогу, сжимая в руках руль, а думала о том, с кем же ей предстоит встретиться сейчас. Кто бы это ни был, уже очень скоро он будет мертв. Но все же чертовски интересно, что из себя представляют эти люди, вздумавшие играть в игры со столь беспощадной организацией, как Лабиринт, которая добилась сохранности своих секретов самыми неприглядными методами. Мэй бы хотелось посмотреть им в глаза, прежде чем она вытянет из них остатки жизненной энергии. И она надеялась, что ей не придется вести с ними долгие разговоры, потому что она и так уже потратила много времени, и еще столько же потратит на дорогу назад. Казалось, что именно эти потраченные впустую часы тревожили ее больше, чем мертвые тела ее подопечных, обнаруженные вчера.
Только поднявшись к нужной ей двери на верхнем этаже многоэтажного дома, Мэй впервые пожалела о том, что решила ехать в одиночестве. Она изначально слишком полагалась на свой дар, чтобы нуждаться в ком бы то ни было, да и сейчас ее вера в собственные способности отнюдь не угасла, только проблема состояла в том, что избавиться от преграды в виде тяжелой железной двери она никак не могла. Само собой, глупо было полагать, что дверь окажется открытой, но она все равно легко толкнула ее коленом. И тут же покачала головой, укоряя себя за то, что не составила план действий заранее. Конечно, она прекрасно знала, что будет делать, когда попадет внутрь спрятанного за дверью жилища, но вот как туда попасть она не задумалась ни на мгновение. Поэтому приходилось прибегнуть к импровизации. Поправив ворот легкой куртки, Мэй нажала на кнопку звонка, и продержала на нем свой указательный палец до тех пор, пока не досчитала в уме до пяти. Тогда она опустила руку и прислушалась, улавливая какой-то тихий, приглушенный шум из соседних квартир и даже этажей пониже. Когда она уловила что-то похожее на шаги за нужной ей дверью – или ей просто показалось,– она заговорила громче обычного, чтобы был хоть какой-то шанс на то, что ее услышат за этой внушительной на вид дверью.
– Здравствуйте, – она раздвинула губы в улыбке, которая хоть и выглядела естественно, а все же была напрочь лишена любых эмоций. Это была мертвая улыбка, не отражающаяся в глазах, но не все ли равно, если ее и так все равно никто не видит? Просто сама попытка улыбнуться должна была повлиять на интонацию ее голоса, сделать его более непринужденным. – Я ваша соседка снизу. Не могли бы вы мне помочь?
С каждым проходящим мгновением Мэй все больше жалела, что не прихватила с собой кого-то, способного снести эту дверь ко всем чертям. Было бы куда проще войти в квартиру через пустой дверной проем, сквозь облако поднявшейся в воздух пыли. И хоть она не была великой поклонницей действий напоказ и дешевых фокусов, а все же не могла не признать, что так было бы даже эффектнее. Но ничего нельзя было поделать теперь, оставалось только давить из себя улыбку.
Можете начинать игру в личных эпизодах и писать анкеты, учитывая последние события в игре. Сюжетные эпизоды появятся со дня на день, уже имеются довольно интересные и коварно-мрачные задумки, которые обратятся задачами для эпизодов. Можете смело предлагать свои идеи по сюжету - это только поощряется.
